Собор Святых Апостолов Петра и Павлаофициальный сайт

Кондак 1

Нетле́нный Царю́ веко́в, содержа́щий в десни́це Свое́й все пути́ жи́зни челове́ческой си́лою спаси́тельного Про́мысла Твоего́, благодари́м Тя за все ве́домые и сокрове́нные благодея́ния Твоя́, за земну́ю жизнь и за небе́сные ра́дости Ца́рства Твоего́ бу́дущего. Простира́й нам и впредь Твои́ ми́лости, пою́щим:
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Икос 1

Сла́бым беспо́мощным ребе́нком роди́лся я в мир, но Твой А́нгел просте́р све́тлые кры́лья, охраня́я мою́ колыбе́ль. С тех пор любо́вь Твоя́ сия́ет на всех путя́х мои́х, чу́дно руководя́ меня́ к све́ту ве́чности. Сла́вно ще́дрые дары́ Твоего́ Про́мысла я́влены с пе́рвого дня и доны́не. Благодарю́ и взыва́ю со все́ми, позна́вшими Тя:
Сла́ва Тебе́, призва́вшему меня́ к жи́зни; Сла́ва Тебе́, яви́вшему мне красоту́ вселе́нной.
Сла́ва Тебе́, раскры́вшему пре́до мно́ю не́бо и зе́млю как ве́чную кни́гу му́дрости; Сла́ва Твое́й ве́чности среди́ ми́ра вре́менного.
Сла́ва Тебе́ за та́йные и я́вные ми́лости Твои́; Сла́ва Тебе́ за ка́ждый вздох гру́сти мое́й.
Сла́ва Тебе́ за ка́ждый шаг жи́зни, за ка́ждое мгнове́ние ра́дости.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 2

Го́споди, как хорошо́ гости́ть у Тебя́: благоуха́ющий ве́тер, го́ры, просте́ртые в не́бо, во́ды, как беспреде́льные зеркала́, отража́ющие зо́лото лу́чей и ле́гкость облако́в. Вся приро́да таи́нственно ше́пчется, вся полна́ ла́ски, и пти́цы и зве́ри но́сят печа́ть Твое́й любви́. Благослове́нна мать земля́ с ее скоротеку́щей красото́й, пробужда́ющей тоску́ по ве́чной отчи́зне, где в нетле́нной красоте́ звучи́т: Аллилу́иа!

Икос 2

Ты ввел меня́ в э́ту жизнь, как в чару́ющий рай. Мы уви́дели не́бо, как глубо́кую си́нюю ча́шу, в лазу́ри кото́рой звеня́т пти́цы, мы услы́шали умиротворя́ющий шум ле́са и сладкозву́чную му́зыку вод, мы е́ли благоуха́нные и сла́дкие плоды́ и души́стый мед. Хорошо́ у Тебя́ на земле́, ра́достно у Тебя́ в гостя́х.
Сла́ва Тебе́ за пра́здник жи́зни; Сла́ва Тебе́ за благоуха́ние ла́ндышей и роз.
Сла́ва Тебе́ за сла́достное разнообра́зие я́год и плодо́в;
Сла́ва Тебе́ за алма́зное сия́ние у́тренней росы́.
Сла́ва Тебе́ за улы́бку све́тлого пробужде́ния; Сла́ва
Тебе́ за земну́ю жи́знь, предве́стницу небе́сной.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 3

Си́лою Ду́ха Свято́го обоня́ет ка́ждый цвето́к, ти́хое ве́яние арома́та, не́жность окра́ски, красота́ Вели́кого в ма́лом. Хвала́ и честь животворя́щему Бо́гу, простира́ющему луга́, как цвету́щий кове́р, венча́ющему поля́ зо́лотом коло́сьев и лазу́рью василько́в, а ду́ши – ра́достью созерца́ния. Весели́тесь и по́йте ему́: Аллилу́иа!

Икос 3

Как Ты прекра́сен в торжестве́ весны́, когда́ воскреса́ет вся тварь и на ты́сячи ладо́в ра́достно взыва́ет к Тебе́: Ты исто́чник жи́зни, Ты победи́тель сме́рти. При све́те ме́сяца и пе́сне соловья́ стоя́т доли́ны и леса́ в свои́х белосне́жных подвене́чных убо́рах. Вся земля́ – неве́ста Твоя́, она́ ждет нетле́нного Жениха́. Е́сли Ты траву́ так одева́ешь, то как же нас преобрази́шь в бу́дущий век воскресе́ния, как просветя́тся на́ши тела́, как засия́ют на́ши ду́ши!
Сла́ва Тебе́, изве́дшему из темноты́ земли́ разнообра́зные кра́ски, вкус и арома́т; Сла́ва Тебе́ за раду́шие и ла́ску всей приро́ды.
Сла́ва Тебе́ за то, что Ты окружи́л нас ты́сячами Твои́х созда́ний; Сла́ва Тебе́ за глубину́ Твоего́ ра́зума, отпечатле́нного во всем ми́ре.
Сла́ва Тебе́, благогове́йно целу́ю следы́ Твое́й незри́мой стопы́; Сла́ва Тебе́, заже́гшему впереди́ яркий свет ве́чной жи́зни.
Сла́ва Тебе́ за наде́жду бессме́ртной идеа́льной нетле́нной красоты́.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 4

Как Ты услажда́ешь ду́мающих о Тебе́, как животво́рно живо́е Сло́во Твое́, мя́гче еле́я и сла́достнее сот бесе́да с Тобо́й. Окрыля́ет и живи́т моли́тва к Тебе́; каки́м тре́петом тогда́ наполня́ется се́рдце и как велича́ва и разу́мна стано́вится тогда́ приро́да и вся жизнь! Где нет Тебя́ – там пустота́. Где Ты – там бога́тство души́, там живы́м пото́ком излива́ется песнь: Аллилу́иа!

Икос 4

Когда́ на зе́млю схо́дит зака́т, когда́ воцаря́ется поко́й ночно́го сна и тишина́ угаса́ющего дня, я ви́жу Твой черто́г под о́бразом сия́ющих пала́т и о́блачных се́ней зари́. Ого́нь и пурпу́р, зо́лото и лазу́рь проро́чески говоря́т о неизрече́нной красоте́ Твои́х селе́ний, торже́ственно зову́т: пойде́м к Отцу́!
Сла́ва Тебе́ в ти́хий час ве́чера; Сла́ва Тебе́, изли́вшему ми́ру вели́кий поко́й.
Сла́ва Тебе́ за проща́льный луч заходя́щего со́лнца; Сла́ва Тебе́ за отды́х благода́тного сна.
Сла́ва Тебе́ за Твою́ бла́гость во мра́ке, когда́ дале́к весь мир; Сла́ва Тебе́ за умиле́нные моли́твы растро́ганной души́.
Сла́ва Тебе́ за обе́щанное пробужде́ние к ра́дости ве́чного невече́рнего дня.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 5

Не страшны́ бу́ри жите́йские тому́, у кого́ в се́рдце сия́ет свети́льник Твоего́ огня́. Круго́м непого́да и тьма, у́жас и завыва́ние ве́тра. А в душе́ у него́ тишина́, и свет: там Христо́с! И се́рдце пое́т: Аллилу́иа!

Икос 5

Я ви́жу не́бо Твое́, сия́ющее зве́здами. О, как Ты бога́т, ско́лько у Тебя́ све́та! Луча́ми дале́ких свети́л смо́трит на меня́ ве́чность, я так мал и ничто́жен, но со мно́ю Госпо́дь, Его́ лю́бящая десни́ца храни́т меня́.
Сла́ва Тебе́ за непреста́нные забо́ты обо мне; Сла́ва Тебе́ за промысли́тельные встре́чи с людьми́.
Сла́ва Тебе́ за любо́вь родны́х, за пре́данность друзе́й; Сла́ва Тебе́ за кро́тость живо́тных, слу́жащих мне.
Сла́ва Тебе́ за све́тлые мину́ты мое́й жи́зни; Сла́ва Тебе́ за я́сные ра́дости се́рдца.
Сла́ва Тебе́ за сча́стье жить, дви́гаться и созерца́ть.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 6

Как Ты вели́к и бли́зок в мо́щном движе́нии грозы́, как видна́ Твоя́ могу́чая рука́ в изги́бах ослепи́тельных мо́лний, ди́вно вели́чие Твое́. Глас Госпо́день над поля́ми и в шу́ме лесо́в, глас Госпо́день в рождестве́ гро́мов и дожде́й, глас Госпо́день над во́дами мно́гими. Хвала́ Тебе́ в гро́хоте огнеды́шащих гор. Ты сотряса́ешь зе́млю, как оде́жду. Ты вздыма́ешь до не́ба во́лны морски́е. Хвала́ смиря́ющему челове́ческую горды́ню, исторга́ющему покая́нный во́пль: Аллилу́иа!

Икос 6

Как мо́лния, когда́ осве́тит черто́ги пи́ра, то по́сле нее́ жа́лкими ка́жутся огни́ свети́льников. Так Ты внеза́пно блиста́л в душе́ мое́й во вре́мя са́мых си́льных ра́достей жи́зни. И по́сле молниено́сного све́та Твоего́ каки́ми бесцве́тными, те́мными, при́зрачными каза́лись они́. Душа́ гнала́сь за Тобо́ю.
Сла́ва Тебе́, край и преде́л высоча́йшей челове́ческой мечты́; Сла́ва Тебе́ за на́шу неутоли́мую жа́жду Богообще́ния.
Сла́ва Тебе́, вдохну́вшему в нас неудовлетворе́нность земны́м; Сла́ва Тебе́, обле́кшему нас тонча́йшими луча́ми Твои́ми.
Сла́ва Тебе́, сокруши́вшему власть ду́хов тьмы, обре́кшему на уничтоже́ние вся́кое зло; Сла́ва Тебе́ за открове́ния Твои́, за сча́стье чу́вствовать Тебя́ и жи́ть с Тобо́ю.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 7

В ди́вном сочета́нии зву́ков слы́шится зов Твой. Ты открыва́ешь нам преддве́рия гряду́щего ра́я и мелоди́чность пе́ния в гармони́чных тона́х, в высоте́ музыка́льных кра́сок, в бле́ске худо́жественного тво́рчества. Все и́стинно прекра́сное могу́чим призы́вом уно́сит ду́шу к Тебе́, заставля́ет восто́рженно петь: Аллилу́иа!

Икос 7

Наи́тием Свято́го Ду́ха Ты озаря́ешь мысль худо́жников, поэ́тов, ге́ниев нау́ки. Си́лой Сверхсозна́ния они́ проро́чески постига́ют зако́ны Твои́, раскрыва́я нам бе́здну тво́рческой прему́дрости Твое́й. Их дела́ нево́льно говоря́т о Тебе́: о, как Ты вели́к в Свои́х созда́ниях, о, как Ты вели́к в челове́ке.
Сла́ва Тебе́, яви́вшему непостижи́мую си́лу в зако́нах вселе́нной; Сла́ва Тебе́, вся приро́да полна́ зако́нов Твоего́ бытия́.
Сла́ва Тебе́ за все откры́тое нам по бла́гости Твое́й; Сла́ва Тебе́ за то, что Ты сокры́л по му́дрости Твое́й. Сла́ва Тебе́ за гениа́льность челове́ческого ума́; Сла́ва Тебе́ за животворя́щую си́лу труда́.
Сла́ва Тебе́ за о́гненные языки́ вдохнове́ния.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 8

Как бли́зок Ты во дни боле́зни, Ты Сам посеща́ешь больны́х, Ты Сам склоня́ешься у страда́льческого ложа, и се́рдце бесе́дует с Тобо́й. Ты ми́ром озаря́ешь ду́шу во вре́мя тя́жких скорбе́й и страда́ний, Ты посыла́ешь неожи́данную по́мощь. Ты утеша́ешь, Ты любо́вь испыту́ющая и спаса́ющая, Тебе́ пое́м песнь: Аллилу́иа!

Икос 8

Когда́ я в де́тстве пе́рвый раз созна́тельно призва́л Тебя́, Ты испо́лнил мою́ моли́тву, и ду́шу осени́л благогове́йный поко́й. Тогда́ я по́нял, что Ты – благ и блаже́нны прибега́ющие к Тебе́. Я стал призыва́ть Тебя́ сно́ва и сно́ва, и ны́не зову:
Сла́ва Тебе́, исполня́ющему во благи́х жела́ния мои́; Сла́ва Тебе́, бо́дрствующему на́до мной день и ночь.
Сла́ва Тебе́, врачу́ющему ско́рби и утра́ты цели́тельным тече́нием вре́мени; Сла́ва Тебе́, с Тобо́ю нет безнаде́жных поте́рь, Ты да́руешь всем ве́чную жизнь. Сла́ва Тебе́, Ты одари́л бессме́ртием все до́брое и высо́кое. Ты обеща́л жела́тельную встре́чу с уме́ршими.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 9

Отчего́ вся приро́да таи́нственно улыба́ется во дни пра́здников? Отчего́ тогда́ в се́рдце разлива́ется ди́вная ле́гкость, ни с чем земны́м не сравни́мая, и са́мый во́здух алтаря́ и хра́ма стано́вится светоно́сным? Это ве́яние благода́ти Твое́й, э́то о́тблеск Фаво́рского све́та; тогда́ и не́бо и земля́ хвале́бно пою́т: Аллилу́иа!

Икос 9

Когда́ Ты вдохновля́л меня́ служи́ть бли́жним, а ду́шу озаря́л смире́нием, то оди́н из бесчи́сленных луче́й Твои́х па́дал на мое́ се́рдце, и оно́ станови́лось светоно́сным, как желе́зо в огне́. Я ви́дел Твой таи́нственный, неулови́мый Лик.
Сла́ва Тебе́, преобрази́вшему на́шу жизнь дела́ми добра́; Сла́ва Тебе́, запечатле́вшему неска́занную сла́дость в ка́ждой за́поведи Твое́й.
Сла́ва Тебе́, я́вно пребыва́ющему там, где благоуха́ет милосе́рдие; Сла́ва Тебе́, посыла́ющему нам неуда́чи и ско́рби, да́бы мы бы́ли чу́ткими к страда́ниям други́х.
Сла́ва Тебе́, положи́вшему вели́кую награ́ду в самоце́нности добра́; Сла́ва Тебе́, прие́млющему высо́кий поры́в.
Сла́ва Тебе́, возвы́сившему любо́вь превы́ше всего́ земно́го и небе́сного.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 10

Разби́тое в прах нельзя́ восстанови́ть, но Ты восстана́вливаешь тех, у кого́ истле́ла со́весть. Ты возвраща́ешь пре́жнюю красоту́ ду́шам, безнаде́жно потеря́вшим ее́. С Тобо́й нет непоправи́мого. Ты весь любо́вь. Ты – Творе́ц и Восстанови́тель. Тебя́ хва́лим пе́снью: Аллилу́иа!

Икос 10

Бо́же мой, ве́дый отпаде́ние го́рдого а́нгела денни́цы, спаси́ меня́ си́лою благода́ти, не дай мне отпа́сть от Тебя́, не дай усомни́ться в Тебе́. Обостри́ слух мой, да́бы во все мину́ты жи́зни я слы́шал Твой таи́нственный го́лос и взыва́л к Тебе́, вездесу́щему:
Сла́ва Тебе́ за промысли́тельное стече́ние обстоя́тельств; Сла́ва Тебе́ за благода́тные предчу́вствия.
Сла́ва Тебе́ за открове́ния во сне и наяву́.
Сла́ва Тебе́, разруша́ющему на́ши бесполе́зные за́мыслы; Сла́ва Тебе́, страда́ниями отрезвля́ющему нас от уга́ра страсте́й.
Сла́ва Тебе́, спаси́тельно смиря́ющему горды́ню се́рдца.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 11

Че́рез ледяну́ю цепь веко́в я чу́вствую тепло́ Твоего́ Боже́ственного дыха́ния, слы́шу струя́щуюся кровь. Ты уже́ бли́зок, часть вре́мени рассе́ялась. Я ви́жу Твой Крест – он ра́ди меня́. Мой дух в пра́хе пред Кресто́м: здесь торжество́ любви́ и спасе́ния, здесь не умолка́ет во ве́ки хвала́: Аллилу́иа!

Икос 11

Блаже́н, кто вкуси́т ве́черю во Ца́рствии Твое́м, но Ты уже́ на земле́ приобщи́л меня́ э́того блаже́нства. Ско́лько раз Ты простира́л мне Боже́ственной десни́цей Те́ло и Кровь Твои́, и я, многогре́шный, принима́л эту святы́ню и чу́вствовал Твою́ любо́вь, несказа́нную, сверхъесте́ственную.
Сла́ва Тебе́ за непостижи́мую живи́тельную си́лу благода́ти; Сла́ва Тебе́, воздви́гшему Це́рковь Твою́ как ти́хое приста́нище изму́ченному ми́ру.
Сла́ва Тебе́, возрожда́ющему нас животворя́щими во́дами креще́ния; Сла́ва Тебе́, Ты возвраща́ешь ка́ющимся чистоту́ непоро́чных ли́лий.
Сла́ва Тебе́, неиссяка́емая бе́здна проще́ния; Сла́ва Тебе́ за ча́шу жи́зни, за хлеб ве́чной ра́дости.
Слава Тебе, возведшему нас на не́бо.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 12

Я ви́дел мно́го раз отраже́ние сла́вы Твое́й на ли́цах у́мерших. Како́й неземно́й красото́й и ра́достью свети́лись они́, как возду́шны, нематериа́льны бы́ли их черты́, э́то бы́ло торжество́ дости́гнутого сча́стья, поко́я; молча́нием они́ зва́ли к Тебе́. В час кончи́ны мое́й просвети́ и мою́ ду́шу, зову́щую: Аллилу́иа!

Икос 12

Что моя́ хвала́ пред Тобо́й! Я не слыха́л пе́ния Херуви́мов, э́то уде́л высо́ких душ, но я зна́ю, как хва́лит Тебя́ приро́да. Я созерца́л зимо́й, как в лу́нном безмо́лвье вся земля́ тихо моли́лась Тебе́, облече́нная в бе́лую ри́зу, сия́я алма́зами сне́га. Я ви́дел, как ра́довалось о Тебе́ восходя́щее со́лнце и хо́ры птиц греме́ли сла́ву. Я слы́шал, как таи́нственно о Тебе́ шуми́т лес, пою́т ве́тры, журча́т во́ды, как пропове́дуют о Тебе́ хо́ры свети́л свои́м стро́йным движе́нием в бесконе́чном простра́нстве. Что моя́ хвала́! Приро́да послу́шна, а я – нет, пока́ живу́, я ви́жу любо́вь Твою́, хочу благодари́ть, моли́ться и взыва́ть:
Сла́ва Тебе́, показа́вшему нам свет; Сла́ва Тебе́, возлюби́вшему нас любо́вью глубо́кой, неизмери́мой, боже́ственной.
Сла́ва Тебе́, осеня́ющему нас све́том, со́нмами а́нгелов и святы́х; Сла́ва Тебе́, Всесвя́тый О́тче, запове́давший нам Твое́ Ца́рство.
Сла́ва Тебе́, Искупи́телю Сы́не, откры́вший нам путь к спасе́нию; Сла́ва тебе́, Ду́ше Свя́тый, животворя́щее со́лнце бу́дущего ве́ка.
Сла́ва Тебе́ за все, о Тро́ице Боже́ственная, Всеблага́я.
Сла́ва Тебе́, Бо́же, во ве́ки.

Кондак 13

О Всеблага́я и Животворя́щая Тро́ице, прими́ благодаре́ние за вся ми́лости Твоя́ и яви́ нас досто́йными Твои́х благодея́ний, да́бы, умно́жив вве́ренные нам тала́нты, мы во́шли в ве́чную ра́дость Го́спода своего́ с побе́дной хвало́й: Аллилу́ия! Аллилу́ия! Аллилу́иа!

Этот кондак читается трижды, затем 1‑й икос: «Слабым беспомощным ребенком…» и 1‑й кондак: «Нетленный Царю…»

* * *

См.: АКАФИСТ, раздел О БОГЕ

Об акафисте «Слава Богу за все» и его авторе

Благодарственный акафист «Слава Богу за все» написал в послереволюционные годы митрополит Трифон (в миру Борис Петрович Туркестанов). Родился он 29 ноября 1861 года в Москве. Отец его, князь Туркестанов (1830—1891), был прямым потомком древнего княжеского рода из Грузии. Прадед, князь Борис Панкратьевич Туркестаношвили, в память которого он получил имя, выехал в Россию при Петре I. Мать будущего святителя — Варвара Александровна, урожденная княжна Нарышкина.
Во время тяжелой болезни сына, еще младенца, когда врачи потеряли надежду на его выздоровление, мать ходила в церковь святого мученика Трифона и молилась об исцелении сына, обещая после выздоровления посвятить его Богу и, если сын сподобится монашеского чина, дать ему имя Трифон. Когда младенец выздоровел. Варвара Александровна совершила с ним поездку в Оптину Пустынь к прославленному на всю Россию старцу Амвросию. Встречая их, старец неожиданно сказал стоящему перед ним народу: «Дайте дорогу, архиерей идет». Расступившиеся люди с удивлением увидели вместо архиерея женщину с ребенком. В 1887 году Борис, получив благословение родителей, поступил послушником в Оптину Пустынь к старцу Амвросию, который и благословил его на монашество.
В 1891 году Борис принял монашеский постриг с именем Трифон в честь святого мученика Трифона — так исполнился обет, данный матерью. Вскоре о. Трифон был рукоположен в иеродиаконы, а затем в иеромонахи. Старец Амвросий благословил его на учебу в Московской Духовной академии. Во время учебы иеромонах Трифон избрал служение в пересыльной тюрьме. В 1895 году о. Трифон окончил Академию со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию на тему «Древнехристианские и Оптинские старцы». Он знал пять языков: греческий, латынь, французский, немецкий и английский.
С 1895 по 1901 год о. Трифон был смотрителем Московского Духовного училища, ректором Вифанской, а затем Московской Духовных семинарий. 18 июля 1901 года он стал епископом Дмитровским, викарием Московской епархии, и был на этом посту почти 15 лет. Епископ Трифон часто совершал богослужения, очень полюбившиеся москвичам, много проповедовал, вел огромную церковную и общественную работу, не оставляя и своих научных трудов. За удивительный дар слова верующий народ прозвал его «Московским Златоустом». Владыка был духовно связан со многими подвижниками Русской Церкви — Оптинскими старцами Анатолием и Варсонофием (которого возвел в сан архимандрита), старцем Гефсиманского скита Варнавой, старцем Захарией. После начала Первой мировой войны епископ служил в действующей армии. На польском фронте он получил контузию и вынужден был возвратиться в Москву с расстроенным здоровьем. В 1916 году епископ Трифон ушел на покой в Ново-Иерусалимский Воскресенский монастырь. После поездки на фронт он снова возвратился в 1917 году в Новый Иерусалим.
С 1918 года епископ Трифон жил в Москве, не принимая участия в административных делах Церкви. К нему постоянно шел поток посетителей за советом и по духовным и по житейским вопросам. Верующий народ уже почитал его как великого архиерея, замечательного проповедника и духоносного старца-подвижника. Его советы и мнения нередко были решающими не только для судеб его многочисленных духовных детей, но и во многих событиях, связанных с судьбой Русской Православной Церкви после революции. Святой патриарх Тихон любил владыку, часто служил вместе с ним, а в 1923 году возвел его в сан архиепископа. Они были двумя великими духовными столпами, которые поддерживали святую Русскую Церковь в жестокое и многоскорбное для России время.
После кончины патриарха Тихона в 1925 году роль архиепископа Трифона еще более возросла. Находясь формально на покое, он был поистине одним из главных духовных водителей Российского Православия, в 1931 году в годовщину 30-летия своего епископского служения архиепископ Трифон был возведен в сан митрополита.
В 20–30‑е годы слово владыки Трифона было законом для тех, кто сохранил истинную веру и духовный разум в ужасах российской жизни; народ верил, что его устами говорил сам Господь. Художник Павел Корин, написавший с натуры портрет митрополита Трифона, вспоминал, что большинство портретов духовных лиц для «Руси уходящей» он смог написать только благодаря владыке. Те, кого художник приглашал в мастерскую, соглашались позировать лишь после того, как узнавали о благословении почитаемого всеми митрополита.
Незадолго до своей кончины митрополит Трифон написал этот удивительный акафист, который стал его духовным завещанием. «Слава Богу за все» — в этих словах главный духовный опыт Русской Православной Церкви во время самых жестоких гонений, когда-либо в истории переносимых Церковью Христовой. Вспомним, что этими же словами закончил свое выступление на суде в 1924 году митрополит Петроградский Вениамин (Казанский), невинно осужденный и приговоренный к расстрелу на процессе по делу об изъятии церковных ценностей.
Сам Христос сказал: Мужайтесь: Я победил мир (Ин.16:33), и потому, какими бы трудными и печальными ни были события земной истории, сила Божия всегда побеждает. Идет смертельный бой, и мы знаем, что Христос уже победил врага рода человеческого, но должен победить и каждый человек. Воскресение стало возможным только после Голгофы, и кажущееся поражение миллионов умирающих за веру и правду становится победой — путем к жизни вечной, нескончаемой, радостной. Об этом и поет вдохновенно великий сын России, благодаря Бога за «все ведомые и сокровенные благодеяния Твоя, за земную жизнь и за небесные радости Царствия Твоего будущего», чтобы, «умножив вверенные нам таланты, мы вошли в вечную радость Господа своего с победной хвалой: Аллилуия!»
Скончался митрополит Трифон 14 июня 1934 года и был погребен на Введенском кладбище в Москве. Могила его и доныне является предметом почитания миллионов православных россиян.