«Если тебе что-то по-настоящему нужно от Бога, ты с Ним об этом поговори», — считает протоиерей Алексий Уминский. «Правмир» публикует фрагмент презентации его книги «Книга о молитве. Тяжесть правила или разговор с Отцом?», которая вышла в издательстве «Никея».

«Готовы ли вы к смирению, которое просите?»

— Вы писали, что мы приходим к Богу со стандартными пожеланиями, как к Новому году — здоровья, счастья, успехов в личной жизни. Если мы к Богу относимся как к Отцу, разве не можем с такими просьбами обращаться? 

— Можем. Конечно, можем. Даже в книжке у меня есть такая фраза: если тебе что-то по-настоящему нужно от Бога, ты с Ним об этом поговори.

Если ты читаешь в молитве о смирении, терпении — а уверен, что тебе нужно смирение и терпение? Ты уверен в том, что ты говоришь в этих словах, которые в молитвослове переведены, там же много всего такого благочестивого мы просим, великого, тебе всерьез это нужно или тебе деньги сейчас нужны? Если тебе деньги сейчас нужны, ты лучше денег попроси.

— Вы же с сарказмом эту фразу построили.

— Когда для человека нет самого Бога и Отца, тогда он просит у кого-то другого, ему сам Бог не интересен.

Потому что если мой сын ко мне обратится как к отцу и нужна будет помощь в деньгах, я, конечно, ему дам. Это же совершенно естественно, родители помогают своим детям, но для этого нам нужны эти отношения.

— Когда подхожу к иконе, мне хочется попросить чего-то личного, а у меня страх, думаю: «Я с какими-то бытовыми вопросами, так нельзя, это некрасиво, это очень плохо».

— Можно попросить, просто обращайся к Отцу, а не к какому-то неизвестно чему. У вас должны быть эти отношения. Если вы просите что-то у Отца, то вы просите что-то у Отца. Какая разница, что вы просите?

Если вы просите у Отца каких-то вещей уже более серьезных, то вы должны за это тоже отвечать. Потому что мы все просим каких-то великих вещей — смирения, терпения, целомудрия, смиренномудрия и так далее. Действительно нам это нужно или нет?

«И знай, — пишет авва Дорофей, — когда ты просишь у Бога: «Господи, дай мне смирения», то ты просишь, чтобы Господь послал тебе человека, который тебя обидит, унизит и оскорбит». Вот. Мы когда ходим смирения, мы что хотим?

"Мы хотим заснуть гордыми, а проснуться смиренными, чтобы само по себе это получилось, а так не бывает."

Поэтому когда мы просим даров Божиих, за каждый дар Божий, за каждое слово мы отвечаем. Поэтому если я действительно прошу у Бога смирения, зная, как это смирение дается, то я готов на этот путь и Бог меня на этом пути не оставит. Просто так просить смирения или терпения бессмысленно.

Зачем обращаться к святым

— Я не до конца понимаю, когда говорят: «Мне Матронушка дала ребенка». В каких случаях обращаются к святым, если, по-моему, все дает Бог? 

— Вы не должны обращаться к святым, если у вас нет в этом никакой потребности.

Почему люди молятся святым? Они молятся по-разному. Те люди, которые стоят в этой многотысячной очереди к Матронушке, им во многом совершенно наплевать, кто такая Матронушка и кто такой Бог. Они пришли, потому что там просто работает. Это вопрос чисто магического обращения к чему-то неизвестному, что может тебе помочь, поэтому это я не могу комментировать.

Я обращаюсь только к тем святым, которые являются моими друзьями, и обращаюсь так, как обращаются люди к друзьям. Когда я кого-то из святых принял в сердце и очень полюбил, таких немного, тогда я прошу у них помощи тоже в какие-то определенные моменты.

— Как у друзей?

— Как у друзей, да. В принципе, такого пантеона святых, которые существовали бы для меня, как те, которым надо обязательно молиться, у меня нет. Я к этому отношусь совершенно спокойно, потому что в первую очередь молюсь самому Богу.

Святые прошли этот путь к спасению, они полюбили Христа. Мне тоже хотелось бы полюбить Христа, как любил Его Силуан Афонский, или как любил Софроний Сахаров и многие другие, или как Нил Сорский, или как Максим Грек, как Сергий преподобный, как Серафим Саровский. Мне бы тоже очень хотелось научиться этой любви. В этом смысле они мне полюбились, поэтому я знаю, как к ним обращаться.

Почему я к ним обращаюсь? У меня есть для этого основание внутреннее, а к Матронушке я не обращаюсь, потому что меня ничего с ней не связывает.

Если у вас есть кто-то из святых, которого вы любите, я думаю, что вы так же легко сможете и с ним поговорить, и обращаться к нему за помощью.

«Батюшка, помолитесь за меня»

— Вы говорите о том, что многословие в молитве — это не есть хорошо и не обязательно молиться словами. Почему?

— Это не я говорю. Я просто напоминаю то, о чем говорит Христос, когда учит нас молитве: «Не будьте в молитве многословны». То, чего мы никак не можем исполнить.

"Иногда внутреннее состояние человека тоже может быть молитвенным. Молитвенной может быть тишина, молитвенным может быть молчание."

Я думаю, что такой опыт бессловесной молитвы может быть у любого человека. В тишине, в красоте, в каком-то состоянии замершем, в божественном прикосновении не обязательно что-то говорить. Иногда это просто к тебе приходит, как божественное явление и благодать, которая не даст тебе и слова сказать, когда это с тобой случится.

Вы понимаете, что мне кажется неправильным? Церковь разделена на какие-то касты сверхпосвященных, которые умеют молиться, и каких-то простых людей, которые молиться не умеют, поэтому они все время говорят: «Батюшка, помолитесь за меня».

Почему кто-то считает, что батюшка может молиться лучше, чем не батюшка. Почему существует такое мнение, что у мирян, у царственного священства нет молитвенного опыта, молитвенной свободы ровно в такой же степени, как у священства? Мы разные церкви, что ли? Мы разные Евангелия читаем? Мы по-разному причащаемся святых Христовых таин?

Нет, конечно. У нас молитвенный опыт может быть совершенно равным. Просто мы об этом не задумываемся, мы боимся себе позволить этот личный молитвенный опыт, а из него состоит, между прочим, духовная жизнь. Вот она где!

Центр духовной жизни — это молитва и есть. А мы все время думаем, что кто-то за нас помолится. Записочку напишем, с акафистами молебен, или какую-то особенную с тремя галочками и с просфоркой, чтобы нас как следует помянули на проскомидии. Какой в этом смысл? Не в этом все дело. Дело в личном опыте богообщения.